В Гостином дворе на non/fiction 22 издательство СЛОВО/SLOVO представило третий том «Дневников» художника Вильгельма Шенрока.
Масштабное сочинение, которое в процессе письма автор публиковать не планировал, рассказывает о его жизни, творческом процессе, личных отношениях. Чтобы продемонстрировать, как сложно было расшифровывать дневники, их составитель Павел Лукьянов показал фрагмент увеличенных исходных текстов на собственном свитшоте. Их фрагменты были хаотично расположены на бумаге, писались разными чернилами, были по-разному выделены.
Директор по маркетингу Карина Ерицян порадовалась, что «Дневники Вильгельма Шенрока» продолжают выходить, несмотря на очень сложный для издателей год, и всего планируется выпустить десять томов. «Для издателя радость — работать со столь необычным и разнообразным материалом — письмами, интервью, картинами, объединяя их в необычный арт-объект», — подчеркнула она.
Редактор «Дневников», поэт и искусствовед Валерия Исмиева охарактеризовала эту книгу как дневник борьбы с энтропией. Тем более интересный оттого, что Шенрок — художник не только в облаcти изобразительных искусств. Он и литератор, и автор перформансов — artist. У этого текста нет ни берегов, ни дна, считает Валерия. Сложно отличить, реальны ли описываемые события? Или были пропущены через определённые творческие состояния? Описания повседневности сменяются снами, которые перетекают в проекты картин, которые порождают интересные метафоры, записанные через запятую. Поначалу – особо выделенные, далее – органично вливающиеся в пёструю ткань текста. Оратор привела любопытную мысль тридцатичетырёхлетнего художника: «Всякая форма жизни – есть форма протеста, сопротивления». Чему? Энтропии.
По мысли Валерии, эти сочинения передают реальность внутреннего видения даже не фрактального, а голографического мира. Они не только об искусстве, но и о том житейском соре, из которого произрастает прекрасное — самом бытовании Шенрока. О выставках, поиске квартиры, отношениях с собратьями по цеху, женщинами… Кроме описания повседневности, дневник нужен был автору, чтобы доказать импульсивность романа, над которым он работал параллельно. Это записи интеллектуала, подобного платоновскому Сократу. «Ничто» в них предстаёт как возможность. «Думая об этих текстах, уместно вспомнить картину Дали «Сон, вызванный полётом пчелы вокруг граната за секунду до пробуждения». Она вполне однозначно отвечает на вопрос, что же является скрытым двигателем сложного многосоставного мира. Это — женщина!» — считает Исмиева.
Доктор искусствоведения и друг художника Андрей Карев рассказал о культе рисунка и техники у Вильгельма Шенрока, о его внимании к деталям.
Писатель, главный редактор издательства «Опустошитель» Вадим Климов, опубликовавший своё эссе о Виане и Шенроке в декабрьском номере «Опустошителя», напомнил о книгах поэта, которые при его жизни расходились плохо. «В работах Шенрока мы узнаём тень Бориса Виана», — считает Вадим. Он напомнил и о сложной судьбе художника, которому пришлось и не по своей воле поучаствовать в строительстве нефтегазопровода в Сибири, и позже, во время учёбы в Строгановке, доказывать отсутствие злого умысла в своих эротических работах (студента обвинили в патологических фантазиях, порочащих облик советских людей и требовали предъявить прототипы образов своих картин).
Поэт и критик Данила Давыдов высказал соображение, что текст дневников воплощает собой идею конструирования второго пространства и ставит вопросы о подлинности и статусе документа, о соотношениии деятельности художника и писателя. Он тем более интересен тем, что изначально не предполагался для публикации и был одновременно фиксацией жизненного опыта и набором материалов для какой-то более конвенциональной прозы.
В финале однокурсник Вильгельма художник Алексей Сундуков рассказал о шестой комнате Строгановки, в которой немногие посвящённые приобщались к литературному искусству, а также о своём видении картин друга.
Последним кратко выступил и сам Вильгельм Шенрок, и третий том его Дневников был официально отпущен в литературное море.
Фото автора