* * *
Я живу. Я всем ли кстати?
Обними меня читатель,
Лизой, Моной назови,
Вспыхну на аэростате –
Огоньком полночный катер
С риской бешеной в крови.
Я живу, я тот ли узел,
Коий в море намедузил
И вращает прах в волне?
И во мне помимо грусти,
Хулиганит шустрый Вустер,
Дживс и Вустер – вы во мне!
И не только их отметим, –
Доктор Джекил, мистер Хайд,
Как мне сладить? Фух, но ветер
Скоро сдует строки эти,
Станет ясно, что на свете
Ну, никто не виноват.
* * *
На крышах гаражей,
Пока поёт листва,
Предписано уже,
Потом – уже неважно,
Присловьем ворожей, –
И жалит солнца стяг,
Разносит сердце в гжель,
И клён шумит на страже.
В расчёте этажей
Взвиваюсь на бемоль,
А под ногами хруст –
Бутылки, ветки, банки.
Мне кажется, проже-
Ктор пульс взбивает мой,
И я тем пульсом бьюсь
И чую, чресла-танки
Приемлют солнца залп,
И вдруг, в конце веков,
Как беркут без оков,
Как мяса дождь желанный,
Вдруг поцелуй в глаза,
И вот – разорван фронт…
И даль, как сон, плывёт
В преддверье океана.
* * *
Нет, не надо, дорогие страны,
Биться головою о кровать, –
Синих птиц дымящихся, из стали
С яростью друг в друга выпускать.
У меня расшатанные нервы,
Но могучий пламенный живот,
Он своим всеядным жарким жерлом
Всё ракеты разом заглотнёт,
Растворит, с урчаньем переварит,
Колошматя мировую спесь,
Вы проснётесь, и не будет гари,
Только лишь сирокко, око, лес…
Не вожди, не массы, не изгои,
Из сетей теперь вас извлекли:
Голубые, стройные вагоны,
Лето, воскресенье, край земли.
* * *
В шуме ноута –
Нестройная эманация «АББЫ»,
Выключишь – твоего дыхания мореволн.
Таким макаром я ощутить могла бы
Шум крови, всплески плазмы и свист гормон.
Но на дворе мотоцикл бессовестно рыкнет,
Ухо ощерится в спицах волосяных, –
В напряжении ждёт, никогда не привыкнет
Различать созвездия-шифры миров иных.
Свист пронзительный, бреющий, не беспокоит, –
Он, как сетка советская (помните?) на TV,
Вбирается точно яд или алкалоид, –
Мой инструмент любимый опять фонит.
Стрёкот цикад, шум душа, вода из крана
Деловиты и древни, словно бы звуки лир,
Я у них на крючке и во сне неустанно,
Плавя и плавая, перетворяю мир.
Что это в сих вратах, не исчадие ль джаза?!
Нельзя же сразу, без приглашенья, вот так?
Но входит оно, и утлую землю-террасу
Сносит, качает. Она держалась на трёх китах.
И во дворе – разграбленно, охламонно,
Ка(р)кнув в столетние стоны цитры, журчанье флейт,
Свой рай, рывком распирая, творят вороны,
И с той стороны, расстроенной и вновь сотворённой
В уши мои, словно в столпы-колонны,
Проливается свет.
* * *
Я возвращаюсь, ночь твоя, как хинин, –
Только лежать, в подушку зубами клацать,
Чтоб из великой, плотной, как борщ, х…и
Мне возвести достоинство пепелаца.
Я возвращаюсь, медленно, как волна,
Формой всех слов размеренно вытекая, –
В речи ведь я родилась и лишь ей вольна,
Из океана, как блюдца, во сне лакая.
Не исправишь горбатую, не упадёшь на нож,
Лишь запрудишь Вселенную згой эмоций,
Даже, пардон, у толчка туалетный ёрш,
Хитро осклабив ворс, над тобой смеётся.
Но не одни мы, я верю, разбив тюрьму,
Тьму раздербанит луч, что от лика друга,
И тогда я, откинув груз, помчусь по нему, –
Выйду ли? Нет, пока не хочу из круга.
Рождественское
Сними мне вон ту, которая Солнце,
Хочу золотую в руках повертеть,
Пусть вытрщит глаза, затрясется социум.
Обратная сторона Солнца — смерть.
Не зря на лубках оно часто печально
Иль дремлющим Буддою — никаково.
Сними мне игрушку — утешить отчаянье:
Блескучей фольгой пусть мерцает ночами
И сердце, как ясли, качает, качает
И жжётся слезой восковой.
* * *
Не понимаю – зачем, почему…
Не разнимаю век.
Но, как локатор, в моём дому,
Вечно кружит снег.
Вот, гули-гули, звёздный корабль,
Кровь на гробах овчин,
И я читаю – кора, боль…
День сквозняком горчит.
Вверена? Нет, набита судьба
Татуировкой вен, –
Рвётся по небу племя собак,
Шлейкой любой овеян.
И, я смотрю – смех, восторг,
Жалость и боль до рези,
Как мы, ногою ступая в морг,
Вырезываем созвездья.
* * *
А в небесах на луковую Пасху
Мне улыбнулся мудро и тепло
Тот Некто, столь могучий и прекрасный,
Что облака минует и стекло.
Сквозь морок, хлябь, пронзая стратосферу,
В лучах качая, точно в зыбках нас,
И части красоты – любовь и меру,
Всем отпуская, чуть сощурив глаз.
В губах, в носу и в мягких веках – знанье
Сквозит. Никто не будет ослеплён!
Ведь каждый чудо, лапочка и зая,
В разверстый мир шагнувший из пелён.