Дар у Натальи Васильевны обнаружился не сразу. Она была самым обычным зубным врачом в местной поликлинике. Очень хорошим врачом. С золотыми руками и отзывчивым сердцем, как о ней однажды написали в местной газете.
Первый случай ясновидения произошёл с Натальей Васильевной года за два до её выхода на пенсию – на новогоднем корпоративчике. Когда после официальной части сели за стол, Наталья Васильевна выпила рюмку, другую да вдруг застыла: глаза у неё остекленели, рот чуть приоткрылся. Первой её состояние заметила сидевшая рядом старшая медсестра Лариса.
– Натусь, ты чего? – спросила она окаменевшую подругу. – Тебе плохо?
Голос у старшей медсестры был командный, зычный и очень внятный. Народ за столом затих. Все повернули головы к Наталье Васильевне. Она же пожевала губами и вдруг выдала каким-то бесцветным металлическим голосом свою первую пророческую фразу.
– Главврача через месяц уволят, – сказала Наталья Васильевна.
– С чего это вдруг? – отозвался сидевший во главе стола главврач.
– Потому что завхоза посадят, – всё тем же металлическим голосом ответила Наталья Васильевна.
Завхоз ничего на это не сказал. Услышав пророчество, он подавился холодной водочкой, которую в этот самый момент пил из запотевшего гранёного стаканчика. Закашлялся. Ему дали воды, потом ещё водки. Но кашлял он и матерился до конца вечера.
А Наталья Васильевна же после последней фразы вдруг очнулась: дёрнула подбородком вверх и вздохнула.
– А? – сказала она. – Что? Что случилось?
– Ты совсем дурная так шутить? – зашипела на неё Лариса. – С двух рюмок-то?
– А что я сказала? – удивилась Наталья Васильевна.
– Ничего, – оборвала разговор Лариса, – закусывай давай. Не порть вечер.
Наталья Васильевна закусила. Вечер плавно покатился дальше. Его, правда, попыталась испортить главный бухгалтер, решившая станцевать стриптиз на столе, но одинокую женщину быстро скрутили коллеги и увезли домой.
А после новогодних праздников в поликлинику нагрянула комиссия из Москвы. Рыли они основательно и кропотливо. И нарыли. Завхоза забрали из дома ранним утром. С главврача, который, как оказалось, его покрывал, взяли подписку о невыезде, а после суда уволили.
Второй случай произошёл через полгода после первого.
Пришла на приём к Наталье Васильевне молодая студентка по имени Валя, четверокурсница. Верхняя шестёрка. Выпала пломба. Наталья Васильевна прочистила канал, заложила лекарство. Молоденькая помощница приготовила временную пломбу. И тут Наталья Васильевна застыла: рот приоткрылся, глаза остекленели.
– Ыыыыыы, – промычала открытым ртом студентка, испугавшись этого странного состояния зубного доктора.
– Двойня у тебя, – вдруг сказала Наталья Васильевна, – девчонки. Две недели.
– Ыыыыыыы, – забилась в зубоврачебном кресле студентка, – нееееее, ыыыыыыыы.
– Не вздумай аборт делать, – по-прежнему глядя куда-то вдаль, продолжила Наталья Васильевна, – сдохнешь.
– Ой, мамочки, – подала голос стоящая позади Натальи Васильевны помощница, – что с Вами?
– А? – очнулась Наталья Васильевна. – Что? Что случилось?
Студентка вырвала из открытого рта куски ваты, которыми был обложен больной зуб.
– Вы сказали, что я беременна и что я сдохну, – выпалила студентка. – Это что за приколы?
– Я? – удивилась Наталья Васильевна. – Я пломбу хотела закрыть. Валя, сядьте на место.
– Сдохнешь, если аборт сделаешь, – уточнила ассистентка Натальи Васильевны. – У меня раствор сейчас застынет. Ставьте эту пломбу проклятую!
Студентку усадили обратно в кресло и запломбировали больной зуб. Из кабинета Валя прямиком направилась в аптеку, где купила два экспресс-теста на беременность. Из аптеки она помчалась в туалет. Тест ничего не показал. Одна полоска. Мимо. Валя сразу же отправилась к главврачу, где написала жалобу на Наталью Васильевну. В ней было сказано, что стоматолог употребляет на работе алкоголь и по пьяной лавочке вмешивается в личную сексуальную жизнь пациентов, пугая их своими рассказами про внеплановую беременность, которой нет и быть не может. И как доказательство – одна полоска на тесте.
Но через два дня на втором экспресс-тесте, уже в общежитии, проступило две полоски. А ещё через восемь месяцев Валентина родила двойню – двух девочек. К Наталье Васильевне на работе стали относиться настороженно, но с уважением.
Было ещё несколько случаев ясновидения.
Наталья Васильевна предсказала, что глава района разобьётся на машине. Через неделю в соседнем районе глава на служебной машине влетел под самосвал.
Следующее предсказание коснулось старшей медсестры, Ларисы. Той, которая была свидетельницей первого пророчества Натальи Васильевны. Озарение произошло во время обеда за столиком в столовой.
– Счастье тебе привалит, – сказала Ларисе Наталья Васильевна, – в ближайшее время привалит. Большое счастье.
– А в чём счастье-то? – осторожно спросила Лариса. – В лотерею выиграю или на работе повысят?
– Счастье женщины – в мужике, – отозвалась Наталья Васильевна, – а у тебя счастья до конца жизни теперь будет много.
Сорокашестилетняя Лариса вздрогнула. За её плечами было два ну очень несчастливых брака, три аборта и два выкидыша. Жила она одна, по выходным приезжая к престарелым родителям за город.
– Ты уверена? – спросила она подругу.
– А? – очнулась Наталья Васильевна. – Что? Что случилось?
– Ничего, – ответила Лариса. – Ты мне глупости какие-то сказала.
– Извини, – вздохнула Наталья Васильевна, – я сама не знаю, что это со мной. И не помню ничего. Прости. Мне после этих приступов почему-то есть очень хочется. Я пойду, ещё второго себе возьму.
После работы Лариса отправилась не домой, как обычно, а в бар. Предсказанное женское счастье почему-то пугало и будоражило организм. И организм надо было расслабить.
В баре Лариса выпила мохито. Затем ещё один. А потом к ней подсел лысоватый мужичок, которому она и выложила всю свою подноготную: про неверных мужей, аборты и выкидыши.
Проснулась Лариса у себя дома, но в обнимку с лысоватым.
– Извините, – сказала она, – я вчера немного перебрала и наговорила лишнего. Я Вам сейчас завтрак сделаю. И можете ехать к своей жене – она, наверное, Вас ждёт.
– У меня нет жены, – вздохнул мужичок, – я вдовец.
– Ой, простите, – почему-то испугалась Лариса, – Вы в трауре, а я тут со своими глупостями.
– Да какой траур? – махнул рукой мужичок. – Пять лет уже прошло. Дети выросли. Живу один.
– Тогда переезжайте ко мне, – вдруг брякнула Лариса, – чего одному-то?
Мужик почесал затылок, подумал, посмотрел наверх, как будто на потолке было что-то написано про то, куда и к кому ехать жить.
– Нет, – наконец-то сказал он, – лучше Вы ко мне. У Вас площадь маленькая, а у меня трёшка. И машина служебная.
– Служебная? – переспросила Лариса. – А Вы кем работаете? И это… Вы извините, я забыла, как Вас по отчеству?
Имя она, кстати, тоже не помнила.
Лысоватый встал, завёрнутый в простыню. Головой он доставал Ларисе до подбородка.
– Николай Васильевич, – представился он, – полковник Абузяров. Командир войсковой части. За городом которая. Через год в отставку выхожу.
– Ой… – выдохнула Лариса и, завернувшись в другую простыню, бросилась к шкафу.
– Вы куда, Лариса? – удивился полковник.
– Вещи собирать, – ответила Лариса, вытягивая из шкафа огромный чемодан, – к Вам же едем.
– А ничего, что я ниже Вас ростом? – охрипшим голосом спросил Николай Васильевич.
И сама Лариса, и её жизненная история, рассказанная накануне, и эта милая непосредственность – всё ужасно нравилось полковнику.
– В постели это незаметно, – ответила Лариса и добавила: – Может, сначала позавтракаем? Я очень вкусно готовлю.
– Можно позавтракать. И заодно умыться бы, – согласился мужичок. – А потом я помогу с вещами.
Свадьбу они сыграли через два месяца.
После этого предсказания жизнь у Натальи Васильевны стала, мягко говоря, напряжённой. К ней повалил народ с просьбами: вылечить рак, вернуть мужа, найти пропавшего родственника. С больными зубами пациентов практически не было. К Наталье Васильевне шли здоровые люди со здоровыми зубами, но с верой в чудо. А приступы ясновидения у Натальи Васильевны были неконтролируемыми, и она никак не могла помочь страждущим.
Но тут, к счастью, в отделе кадров поликлиники обнаружили, что медицинский стаж стоматолога перевалил отметку в 30 лет, и Наталью Васильевну отправили на заслуженный отдых – то есть на пенсию. По месту жительства её достать с просьбами о ясновидении было намного тяжелее, и поэтому поток желающих заглянуть в будущее иссяк.
Наталья Васильевна, конечно же, периодически изрекала предсказания, но они в основном были или неместного масштаба, или не такие грандиозные, как у Ларисы. Интерес к Наталье Васильевне постепенно стал спадать. Она превратилась в обычную молодую пенсионерку, летом живущую на даче, а зимой посещающую различные вернисажи и выставки. Муж Натальи Васильевны зарабатывал неплохие деньги, и они могли себе это позволить.
Прошло два или три года. И тут во дворе случилась неприятность – умерла старшая по дому. Хоть и одинокая, но довольно активная старушка, Клавдия Андреевна. Было ей то ли 80, то ли 85 лет.
Прилетел из Калининграда внук усопшей. Договорился с моргом, кладбищем, с соседним кафе по поводу поминок. Пригласил всех жителей девятиэтажки почтить память любимой бабушки. Похороны были назначены на субботу, поэтому многие согласились: выходной день как-никак, да и покойная была женщиной приличной, много сделавшей для обустройства двора и самого дома.
Собралось человек двадцать, в основном женщины. Погрузились в автобус и поехали на кладбище. На погосте уже ждал катафалк с обитым чёрной материей гробом. Четверо мужиков с лопатами опустили гроб в заранее выкопанную яму и забросали её землёй. Получили пару бутылок водки и ушли закапывать очередного клиента.
– Спасибо большое, что пришли, – прокашлявшись, сказал внук Клавдии Андреевны, сорокалетний пузатый мужчина в сером костюме. – Очень приятно, что столько народу пришло к моей бабушке. Спасибо вам. Вы очень дружный дом.
– Да, хорошая была женщина, – всхлипнула Нина со второго этажа. – По-моему, это первые похороны из нашего дома. С самого заселения никто не умирал.
– Да, – согласилась с ней семидесятилетняя баба Зина с пятого этажа, – первые похороны. А дому-то двадцать лет почти. Интересно, когда будет следующий? И кто?
– А это у Натальи надо спросить, – опять шмыгнула носом Нина, – она всё знает.
Все, как по команде, повернулись в сторону Натальи Васильевны, а та замерла, приоткрыла рот, глаза её застекленели.
– Ой, – испугалась баба Зина, – приступ у Натальи. Щас что-то скажет.
– Следующим, кто умрёт, – вдруг заговорила Наталья Васильевна, – будет тот, кто первым выйдет из ворот этого кладбища.
И замолчала. Затих и народ. Было слышно, как гудит где-то загородная электричка и поёт на соседнем участке соловей.
– Твою мать, – первым нарушил молчание электрик Василий с первого этажа, – охренеть просто! «Пункт назначения», серия десятая.
– Вы чего? – удивился внук Клавдии Андреевны.
– Пошли, расскажу, – Василий схватил внука за рукав и оттащил к соседней могилке, где и рассказал единственному, кто не знал про дар Натальи Васильевны, про этот самый дар. После рассказа он вынул из-за пазухи бутылку водки и предложил внуку. Тот подумал немного и согласился.
А Наталья Васильевна, как ни в чём не бывало, отошла от отпрянувшей от неё толпы и уселась на скамейку, стоящую у роскошного памятника по соседству. На памятнике было написано: «Вадим Гвоздев. Спи надёжно, дорогой ты наш. Твоя жена и дети». И чуть ниже – даты рождения и смерти.
– Совсем молодой, – посчитав в уме года, промолвила Наталья Васильевна, – сорок только стукнуло. Жить бы да жить.
– Наташ, что нам делать-то? – подала голос из стоящей рядом толпы жильцов дома баба Зина.
– А? – удивилась Наталья Васильевна. – Как, что делать? На поминки ехать. Или рано ещё?
– Она не помнит ничего, – сказал кто-то.
– Ты нам нагадала, что, кто первый с кладбища выйдет, тот умрёт, – баба Зина подошла к Наталье Васильевне и уселась с ней рядом на скамейку. – Только что.
– Я? – опять удивилась Наталья Васильевна. – Я ничего не помню.
– Да я понимаю, – вздохнула баба Зина. – Ты инструмент в руках высших сил. Но ты совершенно ясно сказала, что, кто первый выйдет из ворот кладбища, тот тут же и умрёт.
– Ой! – испугалась Наталья Васильевна. – Я неспециально. Что же теперь делать-то?
– Да что сейчас сделаешь-то? – вздохнула баба Зина. – Вот посижу чуть–чуть, и отправимся на поминки. Что-то у меня колени заболели. К грозе, наверное.
Судя по всему, колени заболели у всех, кто присутствовал при погребении. Народ разбился на небольшие группки и расселся где только можно: на скамейках у могил, на низких оградках. Кто-то из мужчин просто присел на корточки.
Прошло пять минут, десять, сорок. На дорожке появился водитель автобуса. Того самого, который привёз жителей дома на погребение.
– Всё, что ли? – спросил он, подойдя поближе. – Так чего сидите? Поехали! У меня рабочий день заканчивается.
– Ты иди, милок, заводи мотор, – отозвалась баба Зина, – прогрей свою колымагу. А мы сейчас подойдём, через минуту-другую.
– У меня не колымага, – обиделся водитель, – два года всего бусику. Почти новый, можно сказать.
И развернулся, чтобы уйти от странных людей.
– Стойте, – вдруг раздался молодой женский голос, – стойте! Да как вы можете? Человека на смерть толкать. Стойте!
Обладательницей голоса оказалась молодая мамаша с пятого этажа. Ребёнка она оставила с папой, чтобы съездить на кладбище. Звали мамашу Света. Она подошла к водителю и вцепилась в его рукав.
– Не ходите, – сказала она мужчине, – тут такое дело… Наталья Васильевна предсказала, что первый, кто выйдет из ворот кладбища, умрёт. А Наталья Васильевна, она у нас предсказывает будущее.
– Это которая зубной врач? – уточнил водитель.
– А Вы про неё знаете? – удивилась Света.
– Про неё весь город знает, – кивнул водитель, – местная достопримечательность.
– Она! Она с нами была, и случилось предсказание. Так что Вы не ходите, – отцепившись от водителя, сказала Света, – а то выйдете и умрёте.
– А это что за милая женщина, которая меня прогреть двигатель отправляла? – вдруг спросил водитель. – Кто это?
– Никто, – отозвалась баба Зина. – Я не подумала. Неспециально.
– Она неспециально, – опять вцепившись в рукав водителя, сказала Света, – простите её, пожалуйста.
– Я подумаю, – с угрозой сказал водитель и принялся прохаживаться по аллее, разглядывая надписи на табличках.
– Я есть хочу, – вдруг заявила Алла Борисовна, маленькая сухонькая женщина с третьего этажа, – я с утра ничего не ела. А у меня больная поджелудочная. Сводит всё.
– Ну, так идите и поешьте, – предложил её сосед напротив Саша Малый, – Вас никто не держит. Обедать надо вовремя. Я вот супчика дома поел перед поездкой.
– А я не стала, – растерянно сказала Алла Борисовна, держась за живот, – я на поминки рассчитывала, что там поем. И на завтрак только чай с бутербродом съела. И всё. А теперь мне плохо, я кушать хочу.
– Пиццу будете? – участливо спросил Саша. – И если будете, то какую?
– Издеваетесь? – со слезами на глазах сказала Алла Борисовна. – У меня поджелудочная болит, сил нету терпеть.
– Так будете или нет? – опять спросил Саша и достал из кармана мобильный телефон. – Я закажу. И на Вашу долю тоже.
– Тут связи нет, – сказал кто-то из присутствующих, – пробовали уже. Не берут телефоны.
– Это у ваших низкобюджетных телефонов нет связи, а у меня есть, – гордо сказал Саша и покрутил чёрную коробочку с логотипом яблока на ней. – Одно деление, но хватит, я думаю.
– Мне «Карбонару» большую, «Кока-Колу» и салатик, – прервала хвастовство Саши Алла Борисовна. – Сашенька, я Вам деньги потом отдам. Я как-то не рассчитывала, что на кладбище надо будет себе еду покупать.
Саша кивнул, набрал номер и сделал заказ: себе, Алле Борисовне и ещё парочке человек, выразивших желание подкрепиться. Проблема возникла, когда Саша продиктовал адрес.
– Как войдёте на кладбище, направо, тринадцатая аллея, – сказал Саша в трубку. – Да, я знаю, что это звучит немного непривычно. Но я с друзьями нахожусь на кладбище, и мы хороним дорогого нам человека. И вот мы решили подкрепиться.
При словах о друзьях Алла Борисовна мило улыбнулась Саше. Тот улыбнулся ей в ответ и стал слушать, что ему говорят по телефону. Трубка что-то втолковывала Саше минуты три или даже четыре.
– Девушка! – внезапно гаркнул Саша. – Вы напротив моей фамилии видите значок «VIP-клиент»? Видите? Это значит, что я ваш самый лучший клиент. Я постоянно покупаю у вас пиццу. Я лично знаком с вашим директором. И он мне говорил, что мне пиццу привезут в любое время и куда угодно. В чём проблема – приехать на кладбище и накормить голодных людей? От вашей пиццерии до кладбища – пять минут пешком идти. Если надо, я курьера у ворот встречу.
Трубка что-то опять стала отвечать Саше, но уже недолго. После чего Саша сказал «о’кей» и выключил телефон.
– Ща привезут, – озвучил он, – у них и правда вкусная пицца. Но вот колл-центр – тупые, как пробки.
– Все колл-центры тупые, как пробки, – отозвался кто-то из толпы.
– У меня «Нокия», и у меня тоже телефон ловит, – сказала Алла Борисовна, достав из кармана свой мобильник.
– Так а что же Вы сами тогда себе пиццу не заказали? – спросил Саша.
– Я не подумала, – ответила Алла Борисовна, – да и денег у меня нет с собой.
– У них есть связь, – подтвердил Семён Семёныч с шестого этажа. – Просто рядом с могилой и ближе к выходу нет сигнала, а вот на этой половине аллеи очень прилично берёт.
Все вдруг засуетились, начали доставать телефоны. Раздались звонки. Толпа плавно переместилась от могилы Клавдии Андреевны вглубь тринадцатой аллеи.
И вдруг из-за поворота аллеи вылетела Светлана – та самая молодая мамаша, уберёгшая водителя автобуса от неминуемой смерти. За ней гнался мужик в телогрейке. В руке у него была полицейская дубинка. Светлана взвизгнула и смешалась с толпой людей с мобильниками в руках. Мужик остановился, тяжело дыша.
– Вы что же это, сволочи, делаете? – спросил он у толпы.
– Я перезвоню, – сказал водитель автобуса и сделал шаг навстречу мужику в телогрейке, – а ты кто такой будешь, чтобы тут вопросы задавать?
– Сторож я, – ответил мужик, – а вы кто такие?
– Мы скорбящие, – ответила Алла Борисовна, – подругу похоронили и скорбим.
– И на могилы ссыте, говнюки вы, скорбящие! – вдруг гаркнул сторож. – Совсем совесть потеряли.
– Я не на могилу, я рядом, – раздался голос Светланы из толпы. – Я же не виновата, что мне писать захотелось, а у вас тут туалетов нету.
– Нету, – кивнул головой сторож, – потому что, мля, это кладбище. Покойники не ссут. А если Вам приспичило, то за воротами – сразу налево. Большими буквами написано «WC».
– Ну что Вы так плохо про покойных? – миролюбиво сказал водитель. – А с девушкой мы проведём беседу. Она больше не будет.
– Не буду! – покаянно крикнула из толпы Света.
– Буду, не буду… Совсем стыд потеряли! – не желал сдаваться сторож. – Думает, красные ажурные трусы надела, и теперь всё можно? Чтобы через десять минут вас тут никого не было!
– А почему через десять? – спросила баба Зина. Ей тоже хотелось в туалет, но она терпела.
– Кладбище сегодня до четырёх, – ответил сторож, – так что через десять минут чтобы я вас тут не видел.
И сторож для убедительности помахал дубинкой.
– А если увидишь? – спросил водитель автобуса. – Чего тогда?
– Полицию вызову, – ответил сторож и на всякий случай отступил на два шага назад. – Десять минут вам даю, засранцы, чтобы очистить территорию.
– Пиццу кто заказывал? – раздался звонкий юношеский голос.
По аллее шагал молодой парень, таща две квадратные сумки и прозрачный полиэтиленовый пакет с напитками.
– Мы заказывали, – навстречу парню бросился Саша, – я заказывал. Чего не позвонил? Я бы у ворот встретил.
– А там телефон не берёт, – улыбнулся курьер, – мёртвая зона.
Саша достал кошелёк, отсчитал деньги, отдал их курьеру. Тот взамен денег передал Саше коробки с пиццей и пакет.
– Спасибо, – сказал Саша, – спасибо большое!
– Пожалуйста, – ответил курьер, – кушайте на здоровье!
Он повернулся, сделал несколько шагов по направлению к выходу. Все замерли. Курьер вдруг остановился. Оглянулся. На него смотрели двадцать пар глаз. Не мигая. И, как казалось, никто даже не дышал. Зрелище было, мягко говоря, странное.
– Молодой совсем, – вдруг всхлипнула Алла Борисовна, откусывая громадный кусок пиццы.
– Вы чего? – сглотнув, спросил курьер.
– Ничего, ничего, – ответил Саша, – ты иди. Мы тут скорбим. Близкий нам человек. А ты посторонний. Не мешай нам горевать.
– Хорошо, извините, – сказал курьер и сделал ещё пару шагов по направлению к выходу.
– Стойте! – закричала Света. – Стойте, молодой человек!
Толпа выдохнула.
– Я убью эту стерву, – сказал кто-то едва слышно.
Но было уже поздно: Света вцепилась в рукав курьера, как совсем недавно в рукав водителя автобуса, и принялась объяснять молодому человеку, почему нельзя выходить из ворот кладбища.
– Да ну на фиг, – стараясь отцепить от себя Светлану, сказал курьер, – это всё предрассудки. Никто не может знать, что с нами будет.
– Ага, никто, кроме Натальи Васильевны, – сказала Света и отпустила рукав курьера. – То есть Вы тут один умный, а мы, двадцать дураков, идиоты?
– Это всё предрассудки, – повторил курьер и зашагал в сторону ворот.
Толпа заворожённо смотрела вслед смельчаку.
– Наконец-то домой поедем, – так же негромко сказал чей-то голос, который раньше обещал убить Светлану.
Но, не дойдя до поворота аллеи пару шагов, курьер вдруг развернулся и направился обратно.
– Мне позвонить надо, отчитаться о доставленном заказе, – объяснил он, подойдя поближе, – а у ворот сигнала нет.
Курьер прошёл сквозь строй молчаливых людей и скрылся от любопытных глаз за ближайшим памятником. Там он достал телефон и стал в него что-то говорить, а потом слушать.
Минут через десять курьер выглянул из-за памятника. Участники траурной процессии стояли и молча смотрели на него. Курьеру стало жутковато.
– Ну, ты едешь или нет? – нарушил молчание водитель автобуса. – Там тебя люди с пиццей ждут.
– У меня рабочий день закончился, – поёжился курьер. – Всё, я теперь выходной. И это… У меня тут где-то родственники похоронены. Двоюродные. Надо их навестить.
– Молодой человек… – начала было говорить Галина с последнего этажа, но не успела закончить предложение.
Из-за угла аллеи, как буквально каких-то двадцать или тридцать минут назад, выскочил сторож с дубинкой. Но гнался он не за Светланой, а за бабой Зиной. Баба Зина была постарше Светы, и прыти у неё было поменьше. Поэтому сторож успел пару раз огреть её по спине, прежде чем она забежала в спасительную толпу жильцов своего дома. Кто-то подставил подножку, и сторож упал на дорожку, выронив дубинку. Он вскочил, но дубинкой уже завладел Саша.
– Ты чего это наших женщин бьёшь? – заорал на сторожа водитель автобуса и пнул мужика в спину.
Сторож попытался ударить водителя, но тут с другой стороны подскочил Саша и огрел сторожа дубинкой. Сторож отмахнулся от дубинки, пригнулся и пробежал сквозь толпу, получив по пути пару увесистых пинков.
– Сволочи, – заорал он с безопасного расстояния, – я при исполнении! Я вас всех посажу!
– Сначала мы тебя посадим на твою же дубинку, – пообещал мужику водитель.
– Иди сюда! – позвал сторожа Саша. – Иди сюда, упырь кладбищенский!
Но сторож, пятясь назад, вытащил из кармана телефон и принялся набирать номер.
– Полиция! – заорал он в трубку. – Полиция! Это с кладбища звонят. Сторож Михалчук. Тут у меня банда сатанистов. Оскверняют могилы. Пришлите наряд, пожалуйста. Или даже не наряд. Тут ОМОН нужен. Их человек пятьдесят. Избили меня. Да. Жду. Как в ворота войдёте, направо, тринадцатая аллея.
Выключив телефон, сторож спрятал его в карман.
– Через пять минут будут, – крикнул он напоследок, – сушите сухари!
И скрылся между могил.
– Баба Зина, чего он за тобой гнался? – спросила Светка.
– Понятия не имею, – ответила баба Зина. – Иду по дорожке, памятники разглядываю, а тут этот ненормальный как прыгнет, как заорёт!
– Просто так заорал? – продолжила допытываться Света.
– А ты чего красные трусы на похороны надела? – вдруг спросила баба Зина у собеседницы.
Света на мгновение запнулась от такого поворота. Все разговоры вдруг стихли.
– А что? – наконец-то ответила она. – Какие хочу, такие и надеваю. Это же моё личное дело.
– Нельзя на похороны красные трусы, – покачала головой баба Зина, – ой, нельзя.
– А какие можно? – обалдело спросила Света.
– Чёрные можно, – ответила баба Зина, – уважение надо иметь к покойным.
Светлана не нашлась, что ответить, и отошла в сторонку. К ней тут же подошёл курьер.
– Если хотите, я могу Вас поохранять от сторожа, – сказал он заговорщицким тоном, – пока Вы трусики будете снимать.
– А зачем мне их снимать? – удивилась Света.
– Ну, вот же, – курьер махнул рукой в направлении бабы Зины, – женщина сказала, что нельзя в красных кружевных трусиках. Надо снять. Я Вас поохраняю. Не здесь же, при посторонних, Вы будете их снимать?
– А Вы не посторонний? – спросила Света.
– Меня Максим зовут, – с готовностью представился курьер.
– Я замужем, – ответила Света и, подумав, добавила: – Я кушать хочу. Вы не могли бы позвонить к Вам на работу и попросить привезти ещё пиццы?
– Наши не поедут, – вздохнул Максим, – я им рассказал, что отсюда выходить нельзя. Они мне сначала не поверили, но потом пробили по интернету и подтвердили. Про эту вашу ясновидящую.
– А другие, кто еду развозит по адресу? Может, они привезут? – вздохнула Света.
– Сейчас попробую, – Максим достал телефон и отошёл вглубь аллеи.
Но никто не соглашался везти еду на кладбище даже по двойному тарифу. Вместо развозчиков продуктов на кладбище приехала полиция – два сержанта с автоматами. Они подошли к могиле Клавдии Андреевны. Перекрестились.
– Кто тут сатанисты? – спросил один из них, младший по возрасту и по званию – младший сержант.
– Мы скорбящие, – привычно ответила за всех Алла Борисовна, – сатанистов среди нас нет. Это сторож тут сумасшедший: бегает по кладбищу и за голыми женщинами подглядывает.
– За голыми? – переспросил младший сержант. – На кладбище? Вы тут совсем от скорби, я погляжу, сдурели.
– Представьтесь, пожалуйста, – к полицейским подошла Леночка с девятого этажа, – и удостоверения ваши покажите.
– Младший сержант Шалимов, – представился говоривший и показал Леночке документы.
– Сержант Куцый, – отрапортовал его напарник и также показал ей корочки. Она кивнула головой.
– Тут такое дело, товарищи, – подойдя вплотную к полицейским, начала рассказывать Леночка. – Мы все жильцы одного дома. Похоронили нашу старшую по дому сегодня. Вот её могила. И уже по окончании церемонии с одной из наших жиличек случился приступ, в результате которого она предсказала, что первый, кто выйдет из ворот кладбища, умрёт.
– Вы это сейчас серьёзно? – перебил Леночку Шалимов.
– Я понимаю, что звучит дико, но она ясновидящая, – вздохнула Леночка, – и, как видите, все мы в её предсказание поверили.
– А раньше её предсказания сбывались? – поинтересовался Куцый.
– Все до одного, – опять кивнула головой Леночка, – все до одного. Я понимаю, что это всё предрассудки, но всегда всё сбывалось. И вот мы здесь.
– Скорбим, – добавила баба Зина, подходя поближе.
– Хорошо, – посмотрев на стоящих рядом людей, сказал Куцый, – а сторож где?
– Тут я, – отозвался сторож.
Он вынырнул из-за могилы Клавдии Андреевны и подошёл к полицейским.
– Я не знал про предсказание, – сказал он, – мне никто не доложил. Я просто пресекал попытки справлять нужду на могилах. А вот они на меня напали и отобрали дубинку. А я при исполнении. Михалчук моя фамилия.
– Вот она, – Саша передал дубинку младшему сержанту.
Тот повертел её в руках и отдал сторожу.
– Спасибо, – сказал сторож, – а то у меня из оружия вот только это. А ружьё нам не положено.
В это время у младшего сержанта заработала рация.
– Шестой, шестой, что там у вас? – спросил женский голос из рации, прерываемый помехами.
– Прибыли на место, – отрапортовал Шалимов, – нашли несколько скорбящих человек. Сатанистов не обнаружено.
– Возвращайтесь, – скомандовала рация, – тут на Парковой, семнадцать, на детской площадке спиртное распивают.
– Ой, а это наш дом, – прошептала стоящая рядом баба Зина.
– Он так далёк, – брякнул Саша.
– Это… – замялся Шалимов. – Мы должны территорию осмотреть. По инструкции.
– По какой инструкции? – удивилась рация.
– Осмотрим территорию и приедем! – вдруг рявкнул в рацию молчавший до сих пор Куцый. – На этой Парковой постоянно что-то распивают.
Рация попыталась что-то сказать патрульным, но сержант выключил её.
– Где сама ясновидящая? – спросил он строго.
Наталья Васильевна встала со своего пригретого места и подошла к патрульным.
– Что можете рассказать в связи с данным обстоятельством? – спросил её Куцый.
– Ничего, – развела руками Наталья Васильевна, – я в этот момент отключаюсь.
– Не помнит она ничего, – вмешалась в разговор баба Зина.
– Ладно, – почесал затылок Куцый, – мы тут пройдёмся, осмотрим местность. По инструкции. А вы пока посидите, поскорбите. Михалчук, показывайте территорию.
– Пойдёмте, – засунув дубинку за пояс, отозвался сторож, – у нас кладбище небольшое, но порядок. Всё пронумеровано, и везде таблички висят.
Стражи порядка ушли осматривать территорию.
Через полчаса приехал белобрысый курьер, которого вызвонил Максим, с тремя пакетами еды и одной коробкой напитков. Болтливая Света рассказала курьеру, почему тому пришлось ехать на кладбище. Курьер посмеялся над суеверными людьми, но почему-то остался. Так же, как и у Максима, у него внезапно закончился рабочий день, и обнаружились родственники, похороненные на этом кладбище, могилы которых срочно надо было навестить.
Ещё через час подошли патрульные со сторожем. Начало темнеть. Сторож сбегал куда-то и включил фонари на тринадцатой аллее. Потом он опять куда-то сбегал и притащил две колоды игральных карт. Образовалось две группы играющих. Шесть человек играли в подкидного, ещё восемь – в покер. Сторож предложил условия игры, по которым проигравший выходит из ворот кладбища, но тут же получил в ухо от младшего сержанта Шалимова.
В девять вечера пришёл муж Светланы, но её среди скорбящих не оказалось. Патрульные разбили людей на несколько групп и отправили прочёсывать кладбище. Светлану с Максимом обнаружили в вагончике сторожа. Её муж устроил сцену ревности и попробовал подраться с Максимом, но вмешались патрульные и пресекли драку. Они приковали мужа Светланы к кладбищенской ограде и составили протокол.
В результате допроса Максима выяснилось, что ключ от своей бытовки им дал до утра сторож в обмен на бутылку коньяка. Коньяк вместе с продуктами на кладбище привёз белобрысый курьер.
Начали искать сторожа. Нашли его мертвецки пьяным на могиле Гвоздева. Патрульные составили протокол, но в нём почему-то написали, что задержали распивающего спиртные напитки Михалчука Е. Н. на улице Парковой, дом семнадцать.
Ближе к полуночи составили расписание, кто и когда спит в бытовке сторожа. Опытным путём выяснили, что в тесном помещении могут лечь восемь человек. Решили спать группами по два часа.
Как только улеглась первая партия, среди картёжников разгорелся скандал. Как выяснилось, Семён Семёныч с шестого этажа вместе с Яной Геннадиевной с четвёртого этажа уговорили остальных играть на деньги. В результате белобрысый курьер проиграл им всё, что ему за еду и напитки отдал Максим и ещё двое предыдущих клиентов. Проиграл и заподозрил, что с ним играли нечестно. Прибывшие на крики белобрысого патрульные денежные средства изъяли и составили протокол. Там опять фигурировала улица Парковая. После чего полицейские включили рацию и отчитались о проделанной работе.
– А вы когда в отделение-то вернётесь? – уважительно спросила рация.
– Когда всех преступников на районе поймаем, тогда и вернёмся, – сурово ответил Куцый, – там на этой Парковой банда орудует, судя по всему.
В это время к ним подошла Наталья Васильевна.
– Я пошутила, – сказала она.
– В каком смысле «пошутила»? – спросил Шалимов.
– Не было никакого ясновидения сегодня, – пояснила Наталья Васильевна, – просто меня все уже достали с этим даром. Вот я и пошутила. Сказала, что умрёт первый, кто из ворот выйдет.
– Как это, пошутила? – возмутилась баба Зина. – Это что за шутки? Со смертью не шутят.
– Я всё наврала про то, что кто-то умрёт, – отчеканила Наталья Васильевна. Она развернулась и пошла по ставшей многим родной тринадцатой аллее к выходу.
– Я на тебя в суд подам! – заорала ей вслед баба Зина.
– Мне кажется, что она сейчас врёт, – вдруг сказала Светлана. – Она решила таким образом спасти того несчастного, который должен умереть. Её надо остановить.
– Я всё-таки убью эту стерву, – сказал кто-то из темноты.
– Остановите её! – закричала Светлана.
– Мы Вас сейчас рядом с мужем прикуём, – пообещал ей младший сержант Шалимов.
– Я с ним помирилась, – ответила Света, – освободите его, пожалуйста. Он больше не будет.
– Потом, – пообещал Шалимов.
Он и сержант Куцый поднялись и пошли за Натальей Васильевной. Вслед за ними потянулись и другие скорбящие.
А Наталья Васильевна подошла к кладбищенским воротам, открыла одну из створок и вышла из кладбища. Первая. Все бросились вслед за ней. Сначала выбежал водитель. Он заскочил в свой автобус, завёл двигатель и гостеприимно открыл дверцы.
– Залезай, домой всех отвезу и спать! – весело заорал он.
Патрульные было забрались в свою машину, но дорогу им преградила Светлана.
– Освободите моего мужа! – потребовала она.
Шалимов выматерился и побежал освобождать мужа Светланы.
– Все? – между тем спросил водитель автобуса. – Вроде больше народу было, когда сюда ехали.
– Так в бытовке же восемь женщин спят, – вспомнила Нина со второго этажа, – мы про них совсем забыли!
– Я никого ждать не буду, – заявил водитель.
– Нет, Вам придётся подождать! – вдруг рявкнула Леночка. – Люди проснутся ночью на кладбище. Не приведи Господь такое пробуждение никому! А вам всем всё равно по одному адресу ехать. Мы в одном доме живём.
– Хорошо, – согласился водитель, – но только быстро.
– Я мигом! – крикнула Нина и умчалась будить спящих.
– А эта, прорицательница ваша где? – спросил водитель. – Вышла и пропала куда-то.
– Так она вышла и в машину села, – ответил Саша. – Пока все в автобус ломились, она уехала.
– Что за машина? – удивился водитель.
– Да ихняя машина, белый «Лексус», – пояснил Саша. – Видимо, муж за ней приехал.
– Вот сволочь какая! – выругался водитель и добавил несколько непечатных выражений. Никто из находящихся в автобусе женщин на грязные ругательства никак не прореагировал.
Пока освобождали мужа Светланы, пока будили и выводили из бытовки восьмерых женщин, Наталья Васильевна подъехала к своему дому.
– Устал? – спросила она мужа.
– Да, – ответил он. – Мало того, что рейс неудобный, ночью прилетать, так ещё жену с кладбища забирать пришлось. Вы что там ночью-то делали?
– Да так, – вздохнула Наталья Васильевна, – отучивала людей верить в предсказания.
– Отучила? – усмехнулся муж.
– Не знаю, – опять вздохнула она, – а ты что такой злой-то?
– Да когда подъезжал к вашему кладбищу, – начал рассказывать муж, – из ворот кошка вылетела и прям под колёса.
– Задавил?! – ахнула Наталья Васильевна.
– Не знаю, – ответил муж, – её в придорожную канаву отбросило. Я вышел посмотреть, а тут ты. Может, и живая. Кошки, они живучие.
– Господи, хоть бы она умерла, – вдруг побледнела Наталья Васильевна.
– Кто? – удивился муж.
– Да кошка эта, – пояснила Наталья Васильевна и перекрестилась.
«Лексус» въехал во двор, развернулся, припарковался. Наталья Васильевна с мужем вышли из машины и поднялись к себе в квартиру. Через полчаса приехал автобус с остальными жильцами. Полусонный народ вывалился из его тёплого нутра и разбрёлся по своим норкам. Кто-то по пути в подъезд ключом процарапал длинную борозду по правой двери «Лексуса».
Над городом всходило солнце. В придорожной канаве очнулся кот Кузя. Он осторожно поднял голову, жалостливо мяукнул. Болела голова, и правая задняя нога не слушалась. Кузя опять мяукнул, шатаясь, приподнялся и медленно побрёл в сторону жилища сторожа, таща за собой непослушную лапу. Томящийся с похмелья Михалчук накормил кота, наложил шину на сломанную кошачью ножку, завернул мяукающее тельце в старую телогрейку.
– Ну, в какую историю ты попал? – строго спросил он Кузю. – Машина сбила? Зачем на дорогу вылазил? На кладбище чего не сидится?
– Мяу, – ответил Кузя.
– Чего тебя за ворота-то потянуло? – продолжал бурчать Михалчук. – Что ты там забыл? Вон как тебе досталось! Но ничего. Вы, коты, живучие.
– Мяу, – опять ответил Кузя.
Если бы мог, он бы рассказал доброму Михалчуку, что ночью гнался за мышкой и поэтому-то выбежал из ворот. И что огромная белая машина отшвырнула его в сторону, сделав больно-пребольно.
Но ему повезло. Он остался жив. А вот мышку расплющило под колёсами огромной машины. Она выбежала из ворот первая.